Какая сила двигала нарисованными глазами птицы Сирин, когда они постоянно смотрели в ту сторону, где находилась я. Да, это был настенный ковер моей бабушки, но не чудо ли, что сказочные персонажи наблюдали за мной? Птица Алконост лишь мельком бросала жалобный взгляд, но Сирин смотрела так внимательно, не отрываясь, что даже я, будучи пятилетней, это заметила и стала бояться оставаться с ковром наедине. А спать приходилось в этой комнате, я плакала, засыпая, страшась на него смотреть и так же страшась повернуться к нему спиной.
А что произошло в моей голове, когда я, четырехлетняя, напуганная кузеном, с разбегу упала лицом на острое ушко для ведерной рукоятки, встала, и размазывая кровь по мордашке, плача объявила, что маме сделали операцию и мне достали сестренку? Все верно, маме в тот день действительно неожиданно сделали экстренную операцию по кесареву сечению, а у меня появились младшая сестра и шрам.
А те сны, которые так пугали моих родителей? Могу представить, какой ужас они испытывали, когда их доченька-трехлетка открывая по утрам ясные глазки, очередной раз рассказывала в подробностях, как ей отрубил голову весь закрытый в одежду дядя, голова как мячик катилась по зеленой травке, а она стала как птичка и полетела высоко-высоко. Запаса человеческих терминов еще не хватало, чтобы передать все картины увиденного и свои ощущения: от животного ужаса, до экстаза безграничной свободы, поэтому я рассказывала, ограничиваясь теми словами, которые мне на тот момент принадлежали, и пугала своих родных до холода в сердце. Они потом долго-долго прижимали меня к себе, не желая отпускать, а мне передавалась их тревога и я начинала плакать.
В два года я разучилась понимать язык предметов и машин. После «трагедии» приключившейся с одним знакомым автомобилем ГАЗ (маленький такой грузовичок). Он часами стоял возле нашего подъезда, и я любила гулять рядом с ним, нюхать запах бензина (тогда машины пахли по особенному) и смотреть на картинки дорог, людей и домов, которые возникали стоило только прикоснуться к нему ладошкой. Слушать его довольное урчание, когда наездник занимал свое место в кабине.Я сидела в песочнице, когда услышала знакомый голос грузовика, но он рыдал, рычал, визжал, задыхался. Я побежала на голос. Переднее колесо ГАЗа попало в открытый люк. Машина стояла накренившись, как волк в капкане. Наездник, открыв дверь, смотрел вниз матерился и нажимал на педаль, колеса проворачивались в пыли, машина визжала от боли. Я плакала, кричала, что ей больно: Не делай так! Не делай! Плохой! Не дееелаааааай! Прибежавшая мама схватила меня на руки и утащила, вырывавшуюся, в дом. Я плакала, плакала, и уснула. А когда проснулась мама и папа объяснили, что так делать нельзя, что машины не живые, им не может быть больно. Люди живые и звери живые, остальное все - неживое. И всё - картинки, которые я любила смотреть, перестали появляться и я перестала чувствовать настроение предметов.
В год мне приснился мой первый сон, который помню. Он снился часто. Это были светофоры и звенящие трамваи в темноте. Конечно, только через годы я узнала, что это были собственно светофоры и трамваи, а тогда казались страшными чудовищами. Я просыпалась и плакала. Вероятно, это было воспоминание о переезде из Новокузнецка, откуда родители уехали в маленький городок из-за плохой экологии.
В общем, я проплакала практически первые пять лет своей жизни. В детском саду меня воспитатели прозвали Плакса и читали стихи про Плаксу, и я плакала.А потом как бабушка пошептала, выросла.
Да, а написала я это потому что, возвращаясь домой, увидела как соседка шлепала своего ревущего пацана, и извиняясь за это некошерное поведение, пожаловалась:
- Ему уже пять лет и ни одного дня не было, чтоб не ревел как белуга, из-за всякой фигни. Как я устала!...
Дети из-за фигни никогда не заплачут. Им или невероятно больно, или невыносимо страшно, или мучительно жалко, или смертельно обидно. Сила ощущений такова - взрослому и не приснится. Жаль, что вы не помните.
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий